— Здравствуйте, Михаил Васильевич!
— Здравствуйте, Марат Сергеевич. Вы ещё не прочитали 45 томов?
— Почти. 37 томов.
— О, можно сказать, что почти. 37 из 45. 45 томов — это письменные материалы, статьи и книги, а ещё 10 томов, которые мы пока оставляем за скобками — это письма Ленина. А сколько людей страдают и не могут изучить Ленина!
— Хотелось бы посмотреть на людей, которые боятся книг.
— Таких много. Но есть и такие, которые, наоборот, читают всё подряд.
— Две крайности.
— Ко мне часто обращаются с вопросом, какие книги по философии прочитать? Я отвечаю: прочитайте одну – “Науку логики” Гегеля. Или какую по политэкономии прочитать? Ничего основополагающего там не появилось, по сравнению с “Капиталом” Маркса, «Развитием капитализма в России» и «Империализмом как высшей стадии капитализма» Ленина.
— Люди спрашивают, какую удочку выбрать, а вы им сразу предлагаете рыбу динамитом глушить!
— Нет, я сразу самую хорошую удочку рекомендую.
— Итак, Ленин, том 37, здесь охвачен период июль 1918 — март 1919 гг.
“Речь на объединённом заседании ВЦИК, московского совета, фабрично-заводских комитетов и профессиональных союзов Москвы 29 июля 1918 г.”
— Видите, Ленин пришёл к фабрично-заводским комитетам. Это одна из форм организации масс. Через трудовые коллективы формируются советы. Позже Ленин предложит такую формулировку: основной избирательной единицей и основной ячейкой государства должен быть не территориальный округ, а производственная единица — завод, фабрика. Это вопрос о том, на какое важное собрание должен пойти председатель Совнаркома. Здесь Ленин раскрывает себя именно как руководитель пролетарского государства.
— “… Чехословацкое движение было одним из звеньев, давно рассчитанных на удушение Советской России систематической политикой англо-французских империалистов, с целью втягивания России снова в кольцо империалистических войн”.
— Создали советскую республику, рабочие получили власть, а приходится много заниматься тем, чтобы спасти эту республику от уничтожения. Не случайно отправили чехословаков дальним путём, потому что они бы то же самое могли устроить где-то недалеко от Москвы и Петрограда. Их отправили в Сибирь, они там восстали и принялись воевать против советской власти. Я думаю, их к этому подготовили страны Антанты.
— “… Мы не сомневались никогда, что империалисты и финансовые дельцы Англии и Франции постараются сделать все возможное и невозможное для свержения Советской власти, для причинения ей всяческого рода трудностей. Теперь, когда мы берём события в целом, сопоставляем чехословацкое контрреволюционное движение с мурманским десантом, знаем, что англичане высадили там свыше 10 000 солдат, что они, под предлогом защиты Мурмана, на самом деле стали продвигаться вперёд и заняли Кемь и Сороки…”
— 10 тысяч, представляете? Это оккупация города, который даёт выход в мировой океан.
— “Преимущественно колониальный и морской характер военной силы Англии давно уже, в течение многих десятилетий, заставлял англичан в их завоевательных походах наступать иначе, стараться главным образом отрезать источники снабжения от страны, на которую они нападали, и предпочитать метод удушения, под предлогом помощи, методу прямого, непосредственного, крутого, резкого военного насилия”.
Методы за 100 лет не поменялись.
— Да, Ливии же “помогли” страны НАТО во главе с США — теперь Ливии нет вообще!
— Далее о событиях в Баку.
“Правые партии в Баку подняли головы и повели энергичную агитацию за призвание англичан. Агитация усиленно поддерживается командным составом армии и переносится на фронтовые части. Англофильская агитация дезорганизовала армию.
Большинством 259 голосов правых эсеров, правых дашнаков и меньшевиков против 236 голосов большевиков, левых эсеров и левых дашнаков была принята резолюция о приглашении англичан и составлении правительства из всех советских партий, признающих власть Совета Народных Комиссаров.
Как это вы постоянно наблюдаете и в наших фракциях, которые, называя себя социалистами, никогда не порывали связи с буржуазией, и там на этот раз высказались за приглашение английских войск для защиты Баку”.
— Была ситуация, когда уже имелись советы, а большевики в них были в меньшинстве. Там были представители и других партий. Буржуазные по сути, но с социалистическими названиями. И теперь англичане предлагают возврат к той же ситуации.
— “… У нас нет никакого сомнения, какое значение имеет бакинское происшествие в общей сети происшествий. Вчера получено сообщение, что часть городов Средней Азии охвачена контрреволюционным восстанием при явном участии англичан, укрепившихся в Индии, которые, захватив в свое полное подчинение Афганистан, давно создали себе опорный пункт как для расширения своих колониальных владений, для удушения наций, так и для нападений на Советскую Россию”.
— Заморские территории Англии.
— “… Мы прекрасно знаем, что этот успех англо-французского империализма стоит в неразрывной связи с классовой борьбой.
… План империалистических хищников состоит в том, чтобы отрезать от России хлебные местности. На Россию надвинулся бич голода, который обострился неслыханно, потому что как раз план империалистических хищников состоит в том, чтобы отрезать от России хлебные местности. В этом отношении их стремления рассчитаны вполне правильно и заключаются в том, чтобы как раз в хлебородных окраинах найти себе социально-классовую опору, найти себе местности с преобладанием кулаков, богатых крестьян, нажившихся на войне, живущих чужим трудом, трудом бедноты. Здесь классовая борьба подошла к самой глубине источника. Не осталось ни одной деревни, где бы ни происходила классовая борьба между деревенской беднотой и частью среднего крестьянства, у которого нет излишков хлеба, которое давно их проело, которое в спекуляции не участвовало, — классовая борьба между этим громадным большинством трудящихся и ничтожной кучкой кулаков; классовая борьба эта проникла в каждую деревню.
Товарищи, из этого соединенного усилия англо-французского империализма и контрреволюционной русской буржуазии вытекло то, что война гражданская у нас теперь с той стороны, с которой не все ожидали и не все ясно сознавали, и она слилась с войной внешней в одно неразрывное целое. Кулацкое восстание, чехословацкий мятеж, мурманское движение, — это одна война, надвигающаяся на Россию.
Весь вопрос о существовании Российской Социалистической Федеративной Советской Республики, весь вопрос российской социалистической революции свёлся к вопросу военному. В этом источник громадной трудности, при том состоянии народа, которое он вынес из империалистической войны. Наша задача для нас совершенно ясна. Всякий обман был бы величайшим вредом; скрывать от рабочих и крестьян эту тяжелую правду мы считаем преступлением. Напротив, пусть каждый, как можно яснее и рельефнее, эту правду знает.
Там, где нет большевиков и господствуют чехословацкие власти, мы наблюдали такое явление: сначала чехословаков встречают чуть не как избавителей, но через несколько недель господства этой буржуазии замечается громадный поворот против чехословаков за Советскую власть, потому что крестьяне начинают понимать, что все фразы о свободе торговли и об Учредительном собрании означают только одно: власть помещиков и капиталистов.
Левый эсер, усиленно подчеркивающий, что он левый, скрывающийся за революционной фразой, а на деле восстающий против Советской власти, — такой же наймит ярославских белогвардейцев, вот что он перед историей и революционной борьбой! Сейчас на арене борьбы только два класса: идёт классовая борьба между пролетариатом, который отстаивает интересы трудящихся, и между теми, кто отстаивает интересы помещиков и капиталистов.
Наша республика — единственная страна, которая вышла насильственным и революционным путем из мировой империалистической войны, которая подняла знамя социалистической революции, но ее снова втягивают в империалистическую войну, снова желают поставить ее на фронт.
У меня нет и тени сомнения, что пролетарские массы Петрограда и Москвы, шествуя впереди революции, поймут обстоятельства, поймут, какой мы переживаем сейчас грозный момент, они будут ещё решительнее, и пролетариат свергнет и англо-французское и чехословацкое наступление в интересах социалистической революции. (Аплодисменты.)”
— Это выступление Ленина подтверждает, что не случайно собраны именно те люди, которые представляют собой цвет пролетариата.
— Следующий материал “Тезисы по продовольственному вопросу”.
“Предлагаю соответственным комиссариатам сегодня же (2 августа) спешно обсудить и средактировать следующие меры, чтобы 2 и 3 августа провести в Совете Народных Комиссаров.
- Из двух систем: понизить цены на мануфактуру и пр. или повысить цены на хлеб — надо безусловно выбрать вторую, ибо при полной равнозначности этих систем, по существу дела, только вторая может помочь нам быстро увеличить ссыпку хлеба в ряде хлебных губерний (Симбирская, Саратовская, Воронежская и т. п.), может помочь нам нейтрализовать в гражданской войне наибольшее возможное число крестьян.
- Хлебные цены повысить я предлагаю до 30 рублей за пуд, соответственно (и даже больше чем соответственно) повысив цены на мануфактуру и т. п.
- Предлагаю обсудить: не установить ли это повышение временно…
- Постановить ряд самых экстренных мер по реквизиции всех продуктов городской промышленности для товарообмена (и повысить цены на них после реквизиции в большей пропорции, чем повышены цены на хлеб).
- Декрету о повышении хлебных цен предпослать популярное объяснение меры в связи с товарообменом и установлением правильного соотношения цен хлеба, мануфактуры и проч.
- Кооперативы обязать немедленно декретом 1) устроить при каждой лавке ссыпной пункт; 2) давать товары только по заборным книжкам потребителей; 3) крестьянам-посевщикам не давать н и одного товара иначе как в обмен за хлеб.
- Подтвердить (или точнее формулировать) правила и законы о конфискации имущества за несдачу государству (или кооперативам) на учёт избытков хлеба и всех других продовольственных продуктов.
- Установить налог натурой, хлебом, с богатых крестьян, считая богатыми таких, у которых количество хлеба (включая новый урожай) превышает вдвое и более чем вдвое собственное потребление (считая прокорм семьи, скота, обсеменение).
- Установить временно, — скажем на 1 месяц — льготный провоз по 1½ пуда хлеба в голодные местности для рабочих, при условии особого свидетельства и особого контроля.
- Установить правило обязательной выдачи расписки, в двух (или трех) экземплярах, при всякой, безусловно, реквизиции (особенно в деревнях и на железных дорогах).
Напечатать формы этих квитанций. За реквизицию без выдачи квитанций расстрел”.
— Правильно. Тому, кто под видом советской власти идёт против советской власти — расстрел!
— Далее. “О приёме в высшие учебные заведения РСФСР”.
“СНК поручает Комиссариату народного просвещения подготовить немедленно ряд постановлений и шагов для того, чтобы, в случае если число желающих поступить в высшие учебные заведения превысит обычное число вакансий, были приняты самые экстренные меры, обеспечивающие возможность учиться для всех желающих, и никаких не только юридических, но и фактических привилегий для имущих классов не могло быть. На первое место безусловно должны быть приняты лица из среды пролетариата и беднейшего крестьянства, которым будут предоставлены в широком размере стипендии”.
— Принять детей рабочих и крестьян и не ограничивать число студентов, которые могут платить за обучение.
— “Проект телеграммы всем Совдепам о союзе рабочих и крестьян”.
“Комитеты бедноты необходимы для борьбы с кулаками, богатеями, эксплуататорами, кабалящими трудящихся крестьян. Но между кулаками, коих небольшое меньшинство, и беднотой или полупролетариями стоит слой средних крестьян. Никогда ни в чем борьбы с ними Советская власть не объявляла и не вела. Всякие обратные шаги или меры заслуживают самого решительного осуждения и должны быть пресекаемы. С средним крестьянством социалистическое правительство обязано проводить политику соглашения. Советская власть доказала не раз делами свою твёрдую решимость следовать этой политике. Важнейшие из таких дел: принятие большинством коммунистов (большевиков) закона о социализации земли и строго лояльное проведение его, затем утроение хлебных цен. Таков же смысл декрета о с.-х. машинах и т. д. Предписывается всем строго соблюдать вышеизложенную политику”.
— Я вспоминаю том 3, где Ленин очень тщательно разбирает вопрос, сколько у нас крестьян-бедняков, сколько полупролетариев, сколько середняков и кулаков. И делает вывод, что Россия — это страна, прежде всего, среднего крестьянства. Поэтому с ними никакой войны быть не может. Все свои классовые вопросы надо решать так, чтобы не терять союз со средним крестьянством.
— “Письмо к американским рабочим”.
“Историческая деятельность — не тротуар Невского проспекта, говорил великий русский революционер Чернышевский. Кто «допускает» революцию пролетариата лишь «под условием», чтобы она шла легко и гладко, чтобы было сразу соединённое действие пролетариев разных стран, чтобы была наперёд дана гарантия от поражений, чтобы дорога революции была широка, свободна, пряма, чтобы не приходилось временами, идя к победе, нести самые тяжёлые жертвы, «отсиживаться в осаждённой крепости» или пробираться по самым узким, непроходимым, извилистым и опасным горным тропинкам, — тот не революционер, тот не освободил себя от педантства буржуазной интеллигенции, тот на деле окажется постоянно скатывающимся в лагерь контрреволюционной буржуазии, как наши правые эсеры, меньшевики и даже (хотя и реже) левые эсеры.
… Если бы даже на 100 наших правильных актов приходилось 10 000 ошибок, всё-таки наша революция была бы, и она будет перед всемирной историей, велика и непобедима, ибо первый раз не меньшинство, не одни только богатые, не одни только образованные, а настоящая масса, громадное большинство трудящихся сами строят новую жизнь, своим опытом решают труднейшие вопросы социалистической организации.
Каждая ошибка в такой работе, в этой добросовестнейшей и искреннейшей работе десятков миллионов простых рабочих и крестьян по переустройству всей их жизни, — каждая такая ошибка стоит тысячи и миллиона «безошибочных» успехов эксплуататорского меньшинства, успехов в деле надувания и объегоривания трудящихся. Ибо только через такие ошибки научатся строить новую жизнь, научатся обходиться без капиталистов рабочие и крестьяне, только так пробьют они себе путь — через тысячи препятствий — к победоносному социализму”.
То есть надо научиться коллективно работать.
— Это во-первых. Во-вторых, надо понимать, что дело революции — не такое дело, которое можно сделать без ошибок.
— “Ошибки совершают, творя свою революционную работу, наши крестьяне, которые одним ударом, в одну ночь с 25 на 26 октября (ст. ст.) 1917 года отменили всякую частную собственность на землю и теперь, месяц за месяцем, преодолевая необъятные трудности, исправляя сами себя, практически решают труднейшую задачу организации новых условий хозяйственной жизни, борьбы с кулаками, обеспечения земли за трудящимися (а не за богатеями), перехода к коммунистическому крупному земледелию.
Ошибки совершают, творя свою революционную работу, наши рабочие, которые национализировали теперь, за несколько месяцев, почти все крупнейшие фабрики и заводы и учатся тяжелым, ежедневным трудом новому делу управления целыми отраслями промышленности, налаживают национализированные хозяйства, преодолевая гигантское сопротивление косности, мелкобуржуазности, эгоизма, кладут камень за камнем фундамент новой общественной связи, новой трудовой дисциплины, новой власти профессиональных союзов рабочих над их членами.
Ошибки совершают, творя свою революционную работу, наши Советы, созданные ещё в 1905 году могучим подъёмом масс…
Пусть педанты или люди, неизлечимо напичканные буржуазно-демократическими, или парламентарными, предрассудками, недоуменно качают головой по поводу наших Совдепов, останавливаясь, например, на отсутствии прямых выборов. Эти люди ничего не забыли и ничему не научились за время великих переворотов 1914–1918 годов. Соединение диктатуры пролетариата с новой демократией для трудящихся, — гражданской войны с широчайшим вовлечением масс в политику, — такое соединение не дается сразу и не укладывается в избитые формы рутинного парламентарного демократизма. Новый мир, мир социализма, — вот что встает перед нами в своем очертании, как Советская республика. И неудивительно, что этот мир не рождается готовым, не выходит сразу, как Минерва из головы Юпитера”.
— Здесь Ленин косвенно высказался о прямых выборах. Он имеет в виду, что если у вас прямые выборы, то депутат идёт от такой большой массы людей, что отозвать его уже невозможно. А советская власть обеспечивала двухступенчатую систему, когда человека выбирали от производственной единицы. К сожалению, в 1927 году, уже после смерти Ленина, была оговорка в положении о выборах, что когда выбирают делегата съезда советов, можно туда направить не членов городского совета (которого выбирали рабочие), а кого-то другого. То есть появилась лазейка для обхода оновного принципа.
— “Грош цена «свободы собраний» для рабочих и крестьян, если все лучшие здания захвачены буржуазией. Наши Советы отняли все хорошие здания, и в городах и в деревнях, у богачей, передав все эти здания рабочим и крестьянам под их союзы и собрания. Вот наша свобода собраний — для трудящихся! Вот смысл и содержание нашей Советской, нашей социалистической Конституции!”
— А построил эти здания кто? Не господа же!
— “И вот почему так глубоко уверены все мы, что, какие бы беды ни обрушились ещё на нашу республику Советов, она непобедима.
Мы ставим ставку на неизбежность международной революции, но это отнюдь не значит, что мы, как глупцы, ставим ставку на неизбежность революции в определённый короткий срок. Мы видели две великих революции, 1905 и 1917, в своей стране и знаем, что революции не делаются ни по заказу, ни по соглашению.
И первой страной, которая сломала каторжную цепь империалистской войны, была наша страна”.
“Речь на I Всероссийском съезде по просвещению”.
“… Чем более культурно было буржуазное государство, тем более утонченно оно лгало, утверждая, что школа может стоять вне политики и служить обществу в целом.
На самом деле школа была целиком превращена в орудие классового господства буржуазии, она была вся проникнута кастовым буржуазным духом, она имела целью дать капиталистам услужливых холопов и толковых рабочих… Мы говорим: наше дело в области школьной есть та же борьба за свержение буржуазии; мы открыто заявляем, что школа вне жизни, вне политики — это ложь и лицемерие.
Всё, что сочувствует народу не на словах, а на деле, лучшая часть учительства, придёт на помощь, — и в этом для нас верный залог того, что дело социализма победит”.
— Чтобы она не была школой холопов, школа должна быть отделена от церкви, а церковь — от государства.
— Сейчас церковь опять посадили на наш бюджет.
— Сейчас батюшка приходит и освящает атомный крейсер!
— “Об отчётах наркоматов”.
“Эти отчёты должны быть составлены наиболее популярно и особенное внимание обратить на факты о роли рабочих организаций и представителей пролетариата в управлении, на крупные меры социалистического характера и борьбы за подавление сопротивления буржуазии.
То же поручается Всероссийской чрезвычайной комиссии”.
— Сейчас вот мало кого интересует, чтобы рабочие участвовали в управлении.
— “В отчётах, которые должны быть наиболее популярны, особенно необходимо отметить
а) улучшение положения масс (повышение заработной платы для рабочих, народных учителей и т. д.)
б) участие рабочих в управлении (лично выдающихся рабочих и рабочих организаций и т. д.)
в) то же — беднейших крестьян и помощь Советской власти в борьбе против кулаков
г) экспроприация помещиков, капиталистов, торговцев, финансистов и т. д.
Главная задача показать конкретно, фактами, как именно сделала Советская власть определённые шаги (первые) к социализму”.
Следующий материал “Речь на митинге на заводе бывш. Михельсона 30 августа 1918 г.”
“У нас же один только лозунг, один девиз: всякий, кто трудится, тот имеет право пользоваться благами жизни. Тунеядцы, паразиты, высасывающие кровь из трудящегося народа, должны быть лишены этих благ. И мы провозглашаем: всё — рабочим, всё — трудящимся!
У нас один выход: победа или смерть!”
После этого Фанни Каплан выстрелила.
— Ленин не только призывал не жалеть сил в борьбе, но и сам был примером.
— 3 пули 30 августа. А следующий материал уже 11 сентября — “Приветствие Красной Армии по поводу взятия Казани”.
“Приветствую с восторгом блестящую победу Красных Армий.
Пусть служит она залогом, что союз рабочих и революционных крестьян разобьёт до конца буржуазию, сломит всякое сопротивление эксплуататоров и обеспечит победу всемирного социализма.
Да здравствует всемирная рабочая революция!”
— Да, никто не скажет, что Ленин оторвался от красноармейцев.
— “Письмо президиуму конференции пролетарских культурно-просветительных организаций”.
“Господство авангарда всех трудящихся и эксплуатируемых, т. е. пролетариата, необходимо на это переходное время для полного уничтожения классов, для подавления сопротивления эксплуататоров, для объединения всей массы трудящихся и эксплуатируемых, забитой, задавленной, распыленной капитализмом, вокруг городских рабочих, в теснейшем союзе с ними”.
— Именно это не стало соблюдаться, и мы потеряли завоевания социализма, вернулись снова в капитализм. Если нет диктатуры рабочего класса, значит, приходит диктатура буржуазии. Третьего не дано.
— “Все наши успехи вызваны тем, что рабочие поняли это и взялись за управление государством, через свои Советы.
Но рабочие недостаточно ещё поняли это и часто бывают чрезмерно робки в деле выдвигания рабочих для управления государством.
Боритесь за это, товарищи! Пусть пролетарские культурно-просветительные организации помогут этому. В этом — залог дальнейших успехов и окончательной победы социалистической революции”.
Материал “О характере наших газет”.
“Чрезмерно уделяется место политической агитации на старые темы, — политической трескотне. Непомерно мало места уделяется строительству новой жизни, — фактам и фактам на этот счёт.
Говорить об этом надо, каждый новый факт в этой области отмечать надо, но не статьи писать, не рассуждения повторять, а в нескольких строках, «в телеграфном стиле» клеймить новые проявления старой, уже известной, уже оценённой политики…
Поменьше политики. Политика «прояснена» полностью и сведена на борьбу двух лагерей: восставшего пролетариата и кучки рабовладельцев-капиталистов (с их сворой вплоть до меньшевиков и пр.). Об этой политике можно, повторяю, и должно говорить совсем коротко.
Побольше экономики. Но экономики не в смысле «общих» рассуждений, ученых обзоров, интеллигентских планов и т. п. дребедени, — которая, к сожалению, слишком часто является именно дребеденью. Нет, экономика нужна нам в смысле собирания, тщательной проверки и изучения фактов действительного строительства новой жизни. Есть ли на деле успехи крупных фабрик, земледельческих коммун, комитетов бедноты, местных совнархозов в строительстве новой экономики? Каковы именно эти успехи? Доказаны ли они? Нет ли тут побасенок, хвастовства, интеллигентских обещаний («налаживается», «составлен план», «пускаем в ход силы», «теперь ручаемся», «улучшение несомненно» и т. п. шарлатанские фразы, на которые «мы» такие мастера)? Чем достигнуты успехи? Как сделать их более широкими?
Чёрная доска отсталых фабрик, после национализации оставшихся образцом разброда, распада, грязи, хулиганства, тунеядства, где она? Её нет. А такие фабрики есть. Мы не умеем выполнять своего долга, не ведя войны против этих «хранителей традиций капитализма». Мы не коммунисты, а тряпичники, пока мы молча терпим такие фабрики.
Печать об этом молчит. А если пишет, то по-казённому, по-чиновничьи, не как революционная печать, не как орган диктатуры класса, доказывающего своими делами, что сопротивление капиталистов и хранящих капиталистические привычки тунеядцев будет сломлено железной рукой.
У нас нет деловой, беспощадной, истинно революционной войны с конкретными носителями зла. У нас мало воспитания масс на живых, конкретных примерах и образцах из всех областей жизни, а это — главная задача прессы во время перехода от капитализма к коммунизму. У нас мало внимания к той будничной стороне внутрифабричной, внутридеревенской, внутриполковой жизни, где всего больше строится новое, где нужно всего больше внимания, огласки, общественной критики, травли негодного, призыва учиться у хорошего”.
— Ленин пишет и как главный редактор “Искры”, он много писал в газетах, поэтому его слово — слово профессионала.
— Есть статья и брошюра с одинаковым названием — “Пролетарская революция и ренегат Каутский”. В статье около 10 страниц, а в брошюре — около 100. Полезно прочитать и то, и другое.
— Хочу обратить внимание на политическую составляющую. Речь идёт о классовой борьбе. Если вы сейчас верёвочкой не перевяжете, то потом и обушком не прибьёте. Поэтому необходимо выступить по этому наболевшему вопросу, причём немедленно! А немедленно написать брошюру невозможно.
— Статья вышла 11 сентября.
“Более чем четырехлетняя изнурительнейшая и реакционная война сделала своё дело. В Европе чувствуется дыхание нарастающей пролетарской революции…
И в такой момент вождь II Интернационала, господин Каутский, выпускает книгу о диктатуре пролетариата, т. е. о пролетарской революции, книгу во сто раз более позорную, более возмутительную, более ренегатскую, чем знаменитые «Предпосылки социализма» Бернштейна.
Едва ли не девять десятых книги Каутского посвящены общему теоретическому вопросу первейшей важности: вопросу об отношении диктатуры пролетариата к «демократии». И тут-то всего яснее полный разрыв Каутского с марксизмом.
Каутский уверяет своих читателей — с совершенно серьёзным и чрезвычайно «учёным» видом, — что под «революционной диктатурой пролетариата» Маркс разумел не «форму правления», исключающую демократию, а состояние, именно: «состояние господства». Господство же пролетариата, как большинства населения, возможно при строжайшем соблюдении демократии, и, например, Парижская Коммуна, которая была как раз диктатурой пролетариата, была выбрана всеобщим голосованием. А что Маркс не имел в виду, говоря о диктатуре пролетариата, «формы правления» (или формы правительства, Regierungsform), это-де «доказывается уже тем, что он, Маркс, считал возможным для Англии и Америки переход (к коммунизму) мирным, т. е. демократическим путем».
Это — полное возвращение к тому взгляду домарксистского немецкого социализма, что-де мы стремимся к «свободному народному государству», взгляду мещанских демократов, не понимавших, что всякое государство есть машина для подавления одного класса другим классом.
Каутский отрекся от марксизма, забывши, что всякое государство есть машина подавления одного класса другим и что самая демократическая буржуазная республика есть машина для угнетения пролетариата буржуазией.
Не «формой правления», а государством иного типа является диктатура пролетариата, пролетарское государство, машина для подавления буржуазии пролетариатом. Подавление необходимо потому, что буржуазия окажет всегда бешеное сопротивление её экспроприации.
(Ссылка на то, что Маркс в 70-х годах допускал возможность мирного перехода к социализму в Англии и Америке, есть довод софиста, то есть, проще говоря, мошенника, который жульничает при помощи цитат и ссылок. Во-1-х, эту возможность Маркс и тогда считал исключением. Во-2-х, тогда не было еще монополистического капитализма, т. е. империализма. В-З-х, именно в Англии и Америке не было тогда — (теперь есть) — военщины как главного аппарата буржуазной государственной машины.)
Где есть подавление, там не может быть свободы, равенства и проч. Поэтому Энгельс и говорил: «пока пролетариат еще нуждается в государстве, он нуждается в нем не в интересах свободы, а в интересах подавления своих противников; а когда становится возможным говорить о свободе, тогда государство, как таковое, перестает существовать».
Каутский выкинул за борт… «классовую борьбу» в применении к демократии! Каутский стал форменным ренегатом и лакеем буржуазии.
… Повторяя премудрость меньшевиков, благополучно перешедших на сторону буржуазии против пролетариата, — Каутский «умозаключает»: Советы хороши как «организации борьбы», а не как «государственные организации».
Великолепно! Организуйтесь в Советы, пролетарии и беднейшие крестьяне! Но — боже упаси! — не смейте побеждать! не вздумайте победить! Как только вы победите буржуазию, так вам тут и капут, ибо «государственными» организациями в пролетарском государстве вы быть не должны. Вы должны, именно после вашей победы, распуститься!!”
— Что сделали контрреволюционеры в СССР? Они признавали советскую власть, а когда решили, что настало время сладко жить, то советы им стали мешать, и они их ликвидировали.
— “Перл номер второй. Гражданская война есть «смертельный враг» «социальной революции», ибо она, как мы уже слышали, «нуждается в спокойствии» (для богатых?) «и в безопасности» (для капиталистов?).
Перл номер третий. Гражданская война имеет ещё одну неприятную сторону: тогда как в «демократии» есть «охрана меньшинства» — гражданская война (слушайте! слушайте!) «грозит потерпевшему поражение полным уничтожением».
Перл номер четвертый. Была ли исторически велика и полезна диктатура пролетариев и мещан в революции 1789 года? Ничего подобного. Ибо пришел Наполеон. «Диктатура низших слоев выравнивает путь к диктатуре сабли». Наш «серьёзный» историк — как и все либералы, в лагерь коих он перешёл, — твёрдо уверен, что в странах, не видавших «диктатуры низших слоев» — например, в Германии, диктатуры сабли не было. Германия никогда не отличалась от Франции более грубой, более подлой диктатурой сабли, — это всё клевета, придуманная Марксом и Энгельсом, которые бессовестно лгали, говоря, что до сих пор в «народе» Франции больше свободолюбия и гордости угнетённых, чем в Англии или Германии, и что Франция обязана этим именно своим революциям.
Величайшая беда и опасность Европы в том, что в ней нет революционной партии…
Поэтому всячески надо разоблачать ренегатов, вроде Каутского, поддерживая этим революционные группы действительно интернационалистских пролетариев, которые есть во всех странах”.
— То есть без разоблачения такого большого авторитета (в прошлом) нельзя было подняться революционному движению в тех странах, которые должны были поддержать социалистическую революцию в России.
— Следующий материал “Объединённое заседание ВЦИК, московского совета, фабрично-заводских комитетов и профессиональных союзов 22 октября 1918 г.”
— Видите, опять — кого привлекают? ВЦИК — это орган советов. Это представитель рабочего класса и других трудящихся. Моссовет — представитель московского рабочего класса. Дальше. Фабрично-заводской комитет — это люди, которых избирают непосредственно на предприятиях, они никуда вверх не идут, помогают партийным и профсоюзным организациям. Это инициатива рабочих.
Ленин смотрел на реакцию людей, когда выступал. Ему нужно было подтверждение верности того, с чем он обращается. Поэтому именно такая аудитория ему и нужна.
— “Товарищи, мне кажется, что теперешнее наше положение, при всей его противоречивости, может быть выражено, во-первых, тем, что мы никогда не были так близки к международной пролетарской революции, как теперь, и, во-вторых, мы никогда не были в более опасном положении, как теперь.
Я думаю, что широкие массы едва ли сознают всю опасность, которая на нас надвигается…
На самом деле, один из главных упрёков, который бросали против Советской власти не только буржуазия, но и мелкобуржуазные слои, изверившиеся в социализме, а также и многие так называемые социалисты, которые привыкли к мирным временам, которые не верили в социализм, — все они бросали Советской власти упрёек в том, что мы, производя социалистический переворот в России, делаем его на авось, ибо на Западе революция еще не созрела.
Наша революция оказалась явлением мировым. О том, что большевизм есть теперь явление мировое, говорит и вся буржуазия, и от этого признания становится очевидным, что наша революция поползла с Востока на Запад и встречает там всё более подготовленную почву.
Это говорят все, знающие положение дел: насколько неизбежна народная революция в Германии, а, может быть, даже пролетарская революция.
Вот к чему пришла Европа на пятом году войны! Поэтому мы и говорим, что никогда мы не были так близки к мировой революции, никогда не было так очевидно, что русский пролетариат установил свое могущество, и ясно, что за нами пойдут миллионы и десятки миллионов мирового пролетариата.
Говорят, в деревне только летом 1918 года и только к осени крестьяне разобрались в смысле и значении нашей революции. В городе это сознание было давно, но, чтобы оно дошло до каждого уезда, в каждую захолустную волость и село, чтобы не из книжек и речей, а из своей собственной жизни крестьянин увидел, что землю должен получать трудящийся, но не кулак, и что с кулаком нужно вести борьбу, что кулака нужно победить своей организацией, что волну восстания, которая по всей стране пробежала летом этого года, поддерживали помещики, кулаки и белогвардейцы, чтобы собственным опытом, своим горбом, на своей спине испытать власть учредилки, — для этого нужны были долгие и долгие месяцы, и деревня ныне выходит закалённой, и массы крестьянской бедноты, которые чужого труда не грабят, только теперь увидели не из книжек, из которых никогда не получат твердых убеждений трудовые массы, а из собственного опыта, что Советская власть есть власть эксплуатируемых трудящихся…”
— Обычные люди учатся на своём опыте. И на ошибках, и на достижениях.
— “Вначале было две группы империалистских хищников, которые старались друг друга уничтожить, но теперь они заметили, особенно на примере германского империализма, который недавно считал себя равносильным Англии и Франции, что главный враг их — революционный пролетариат. Чем сильнее развивается революция, тем сильнее сплачивается буржуазия. Поэтому некоторые из нас, особенно многие из широкой массы, которые, убедившись теперь, что они могут победить наших контрреволюционеров, казачество, офицерство и чехословаков, полагают, что этим дело сделано, — не дают себе отчета в том, что этого теперь для нас мало, — есть новый враг, который гораздо более страшен: этот враг — англо-французский империализм.
В германских правящих кругах мы теперь ясно видим два течения, два плана спасения, если можно ещё спастись. Одни говорят: выиграем время, оттянем до весны, может быть, на линии укреплений мы ещё в состоянии дать военный отпор; другие видят своё главное спасение в Англии и Франции, всё внимание обращают на то, чтобы достичь соглашения с Англией и Францией против большевиков, — всё их внимание устремлено на это.
Я для примера возьму Украину. Подумайте о положении её, подумайте, как быть при теперешнем положении рабочим и сознательным коммунистам.
… Наша главная задача — пропаганда в интересах украинского восстания. Это — с точки зрения интернациональной, международной революции, потому что главное звено этой цепи есть звено германское, потому что германская революция уже назрела, и от нее зависит больше всего успех мировой революции.
Каждой стране нужно пройти определенные политические этапы.
Теперь, когда немецкий солдат убедился, что его гонят на убой, говоря, что он идет защищать родину, а в действительности защищает немецких империалистов, — теперь близится время, когда германская революция разразится с такой силой и организованностью, что разрешит сотню международных вопросов.
… Наш вчерашний «союзник» поднимается против нас, как против своего главного врага. Теперь он идёт бороться не с неприятельскими войсками, а с международным большевизмом.
Всякая революция лишь тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться, но не сразу революция научается защищаться”.
— И научиться защищаться можно, только защищаясь.
— “Пусть каждая организация Советской России не перестаёт ставить на первом месте вопрос об армии. В настоящее время, когда всё утвердилось, на первом плане вопрос о войне, об укреплении армии”.
Теперь из резолюции заседания.
“Не везде и не до самой глубины широких рабочих и крестьянских масс проникло сознание того, что за спиной красновских и белогвардейских контрреволюционеров на нас готовится натиск неизмеримо более опасной силы, силы международной контрреволюционной буржуазии, англо-американской и французской в первую очередь. Это сознание мы должны неустанно нести в массы. На укрепление Южного фронта, на создание и вооружение несравненно более могучей Красной Армии, чем теперь, необходимо обратить самое усиленное внимание”.
— Обратите внимание. Собирается собрание, выступает председатель Совета народных комиссаров, руководитель партии. Он пытается убедить это собрание и рабочий класс всей страны. Но он должен довести до резолюции, чтобы это не осталось мнением Владимира Ильича Ленина, за которым должны пойти, минуя все формы советской организации. Резолюция представляется и голосуется.
Вы видели что-то подобное потом? Собрались, поговорили, поаплодировали, а чем заканчивается всё?
— Ничем.
— Ничем.
— Фуршетом.
— Фуршет не для всех.
— Даже фуршет не для всех!
— То есть эта форма потом была утрачена. А Ленину нужно было достучаться до передовых представителей рабочего класса. Чтобы миллионы пошли на защиту России.
— “VI Всероссийский чрезвычайный съезд советов рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских депутатов 6–9 ноября 1918 г.”
— Армия — плоть от плоти рабочих и крестьян, которые только что слушали Ленина.
— “Мы говорили: несмотря на все обещания правительства Керенского капитал продолжает саботировать производство страны, разрушая его всё дальше и дальше… Поэтому мы ввели рабочий контроль, зная, что это шаг противоречивый, шаг неполный, но необходимо, чтобы рабочие сами взялись за великое дело строительства промышленности громадной страны без эксплуататоров, против эксплуататоров…
Мы считаем самым важным и ценным то, что за это управление взялись сами рабочие, что от рабочего контроля, который должен был оставаться хаотическим, раздробленным, кустарным, неполным во всех главнейших отраслях промышленности, мы подошли к рабочему управлению промышленностью в общенациональном масштабе”.
— Помните, мы об этом уже говорили. Если вы не представляете, что происходит, то как этим можно управлять? Объект есть тогда ваш, когда вы его контролируете.
— “Положение профессиональных союзов изменилось. Главной задачей их стало — выдвигать своих представителей во все главки и центры, во все те новые организации, которые приняли от капитализма разорённую, умышленно саботирующую промышленность и взялись за неё не при помощи всех тех интеллигентских сил…
Несмотря на громадные препятствия, рабочим удалось сделать этот основной шаг, который подвел фундамент социализму.
… Нельзя говорить о сознательном строительстве фундамента в самых широких рабочих массах в том смысле, что они взяли книжки, прочли брошюру, а сознательность здесь в том, что они взялись собственной энергией, собственными руками за необыкновенно трудное дело, наделали тысячи ошибок, и от каждой ошибки сами страдали, и каждая ошибка выковывала и закаляла в той работе по организации управления промышленностью, которая теперь создана и стоит теперь на прочном фундаменте. Они довели работу свою до конца. Теперь эта работа будет делаться не так, как тогда, — теперь вся рабочая масса, не только вожди и передовики, а действительно широчайшие слои знают, что они сами, собственной рукой строят социализм, фундамент построили, и никакая сила внутри страны не помешает довести это дело до конца.
… В деревне, наиболее отсталой, нам пришлось проделать гораздо больше подготовительной работы. И тот, кто наблюдал деревенскую жизнь, кто соприкоснулся с крестьянскими массами в деревне, говорит: Октябрьская революция городов для деревни стала настоящей Октябрьской революцией только летом и осенью 1918 г. И здесь, товарищи, когда петроградский пролетариат и солдаты петроградского гарнизона брали власть, они прекрасно знали, что для строительства в деревне встретятся большие затруднения, что здесь надо идти более постепенно, что здесь пытаться вводить декретами, узаконениями общественную обработку земли было бы величайшей нелепостью, что на это могло пойти ничтожное число сознательных, а громадное большинство крестьян этой задачи не ставило. И поэтому мы ограничивались тем, что абсолютно необходимо в интересах развития революции: ни в коем случае не обгонять развития масс, а дожидаться, пока из собственного опыта этих масс, из их собственной борьбы вырастет движение вперёд”.
— Надо иметь в виду, что в деревне советская власть установилась, но экономических изменений особых пока не было. Мы знаем уже, как развивались далее события — только в первую пятилетку началось массовое колхозное движение, а завершилось к 1935 году.
— “Мы оставили дорогу свободной для того, чтобы земледелие могло развиваться на социалистических началах, прекрасно зная, что оно тогда, в октябре 1917 года, вступить на эту дорогу не в состоянии.
Клевещут те, которые говорят, что рабочие двинулись, чтобы внести вооруженную борьбу между рабочими и крестьянами. Эту клевету опровергают события. Они шли для того, чтобы дать отпор эксплуататорским элементам деревни — кулакам, которые нажили неслыханные богатства на спекуляции хлебом в то время, когда народ умирал с голоду. Они шли на помощь трудящейся бедноте, большинству деревень, и что они шли не напрасно, что они протягивали руку союза, что их подготовительная работа слилась с массой, — это полностью показал июль, июльский кризис, когда кулацкое восстание пробежало по всей России. Июльский кризис закончился тем, что в деревнях повсюду поднялись трудовые эксплуатируемые элементы, поднялись вместе с пролетариатом городов”.
— Без пролетариата они и не могли выступить против кулаков, потому что кулаки были экономической властью в деревне.
— “Только теперь социалистическое строительство начнётся в деревнях. Только теперь образуются те Советы и хозяйства, которые планомерно стремятся к общественной обработке земли в крупном размере, к использованию знаний, науки и техники, зная, что на основах старого, реакционного, тёмного времени даже простой, элементарной, человеческой культуры быть не может. Тут еще более трудная работа, чем в промышленности. Тут еще больше ошибок делается нашими местными комитетами и Советами на местах. На ошибках они учатся”.
А можно ли с той же точки зрения посмотреть на движение по образованию современных марксистских кружков?
— Нет, это совсем другое.
— Почему?
— Потому что это движение, идущее в сторону от рабочего класса и в сторону от марксизма. А в сторону ленинизма никакого кружкового движения нет. Все предатели марксизма клянутся Марксом. Лениным предатели не очень клянутся, Ленин слишком определённо выразил свои позиции.
Если кружковое движение приводит к присоединению людей к рабочему классу и пролетарской партии, тогда это движение в сторону строительства армии революции. А если они в эту сторону не продвигаются, значит, люди просто удовлетворяют какие-то свои потребности, они не хотят повторять то, что говорят по радио и ТВ, они от этого отделяются, но отделяются и от реального рабочего движения. Кружки есть, а что дальше?
— Они ещё маленькие, у них очень маленький горизонт планирования.
— Они не маленькие, это явление существует уже давно. Контрреволюция существует с 1961 года. В 1991 году была зарегистрирована Российская Коммунистическая Рабочая партия, при Ельцине! Были и другие организации, и я хочу сказать, что с тех пор коммунистическое движение у нас не исчезает.
Если есть желание просто изучать, то это интеллигентские кружки, для удовлетворения своего интереса. Это положительное явление, я это признаю и поддерживаю. Но если они не доходят до ленинизма, то это отсталое движение, потому что ленинизм — это марксизм эпохи пролетарских революций и империализма. А они до империализма не добрались. Маркс не знал империализма. Революционную теорию во время империализма разработал Ленин. Если люди останавливаются на марксизме без ленинизма, то они не понимают, что современный марксизм — есть ленинизм. Поэтому я бы советовал людям, которые этим занимаются, подумать и превратить марксистские кружки в ленинские.
— “Теперь последний пункт, на котором я хочу остановиться, это — вопрос о международном положении.
По мере того, как росло международное значение революции, так же росло и усиливалось бешеное сплочение империалистов всего мира”.
Далее Ленин зачитывает полный текст ноты, от германского правительства. Я приведу цитату из этой ноты.
“… Русское представительство посредством ввоза листков с призывом к революции принимает даже активное участие в движениях, имеющих целью ниспровержение существующего строя…
Германское правительство, однако, не могло констатировать никаких признаков того, что преследование или наказание виновных (имеется в виду убийство Мирбаха) уже начато или даже что имеется намерение таковое произвести.
Инициаторы убийства, открыто признавшие, что оно было ими постановлено и подготовлено, остались до сих пор безнаказанными…
… Германское правительство должно просить Правительство Советской республики вызвать обратно из Германии своих дипломатических и других официальных представителей”.
Далее комментарии Ленина по этому поводу.
“Товарищи, мы все прекрасно знаем, что германское правительство превосходно знало, что в русском посольстве пользовались гостеприимством германские социалисты… И если теперь правительство делает этот жест, то не потому, чтобы что-нибудь изменилось, а потому, что оно раньше считало себя более сильным и не боялось, чтобы из-за одного дома, зажжённого на улицах Берлина, загорелась вся Германия. Германское правительство потеряло голову, и, когда горит вся Германия, оно думает, что погасит пожар, направляя свои полицейские кишки на один дом”.
— Это красиво.
— “… Когда им пришлось выпустить Либкнехта и предоставить ему возможность поехать в русское посольство, где было общее собрание социалистов русских и германских во главе с Либкнехтом, — теперь подобный шаг со стороны германского правительства не столько свидетельствует, что они хотят воевать, сколько о том, что они совершенно потеряли голову, что они мечутся между различными решениями…
Но вместе с тем поднимается рабочий Германии. Германская армия не потому оказалась негодной, небоеспособной, что была слаба дисциплина, а потому, что солдаты, отказавшиеся сражаться, с восточного фронта переведены на западный немецкий фронт, и они перенесли с собою то, что буржуазия называет мировым большевизмом.
Вот почему германская армия оказалась небоеспособной, и вот почему этот документ больше всего доказывает это метание.
… Это одно из проявлений того, что международный империализм своей главной задачей ставит свержение большевизма. Это не значит победить только Россию, — это значит победить своих собственных рабочих в каждой стране.
Эту опасность мы прекрасно сознаём и открыто говорим: товарищи, мы работали год недаром; мы подвели фундамент, мы подошли к решительным битвам, которые, действительно, будут решительными. Но мы идём не одни: пролетариат Западной Европы поднялся и не оставил камня на камне в Австро-Венгрии”.
— Возвращаясь к разговору о кружках, хочу заметить, что мы должны смотреть не на кружки как таковые, а на состояние общественно-политической жизни, состояние нашей молодёжи. Поэтому то, что мы с Вами делаем (обсуждаем уже 37 том сочинений Ленина) — уже достаточное основание для того, чтобы все интересующиеся могли начать изучать это и продолжить своё обучение, начатое в марксистских кружках, в кружках ленинских.
— “Речь на митинге-концерте сотрудников Всероссийской чрезвычайной комиссии 7 ноября 1918 г.”
Нет ничего удивительного в том, что не только от врагов, но часто и от друзей мы слышим нападки на деятельность ЧК. Тяжёлую задачу мы взяли на себя. Когда мы взяли управление страной, нам, естественно, пришлось сделать много ошибок и естественно, что ошибки чрезвычайных комиссий больше всего бросаются в глаза. Обывательская интеллигенция подхватывает эти ошибки, не желая вникнуть глубже в сущность дела. Что удивляет меня в воплях об ошибках ЧК, — это неумение поставить вопрос в большом масштабе. У нас выхватывают отдельные ошибки ЧК, плачут и носятся с ними.
Мы же говорим: на ошибках мы учимся.
Маркс говорил: между капитализмом и коммунизмом лежит революционная диктатура пролетариата… Вполне понятно примазывание к ЧК чуждых элементов. Самокритикой мы их отшибём. Для нас важно, что ЧК осуществляют непосредственно диктатуру пролетариата, и в этом отношении их роль неоценима. Иного пути к освобождению масс, кроме подавления путём насилия эксплуататоров, — нет. Этим и занимаются ЧК, в этом их заслуга перед пролетариатом”.
— Это газетный отчёт?
— Да.
— Наверняка, его доклад был в пять раз полнее.
— “Речь на совещании делегатов комитетов бедноты центральных губерний 8 ноября 1918 г.”
“После Октябрьской революции мы добили помещика, мы отняли у него землю, но этим борьба в деревне еще не закончилась. Завоевание земли, как и всякое завоевание трудящихся, прочно только тогда, когда оно опирается на самодеятельность самих трудящихся, на их собственную организацию, на их выдержку и революционную стойкость.
Они, кулаки и мироеды, — не менее страшные враги, чем капиталисты и помещики. И если кулак останется нетронутым, если мироедов мы не победим, то неминуемо будет опять царь и капиталист”.
Что такое мироед?
— Мир — это община, делать всем миром — значит делать всей общиной. А мироед это червь, который поедает эту общину. Паразит.
— “Все европейские революции кончались ничем именно потому, что деревня не умела справляться с своими врагами”.
— Всем миром делили землю. “Решать всем миром” — имелось в виду решать всей деревней, всем селом.
— “Левые эсеры подняли восстание. Они говорили, что в комитетах бедноты сидят лодыри, что рабочие грабят хлеб у трудовых крестьян.
Они говорили: «лодыри», — а мы спрашивали, да почему тот или иной стал «лодырем», почему он опустился, почему он обнищал, почему он спился? не из-за кулаков разве? Кулаки вместе с левыми эсерами кричали о «лодырях», а сами загребали хлеб, прятали его, спекулировали, желая разбогатеть на голоде и страданиях рабочих.
И всё спасение было в том, что деревня объединилась с городом, что пролетарские и полупролетарские — не пользующиеся чужим трудом — элементы деревни вместе с городскими рабочими открыли поход на кулаков и мироедов”.
— Это тот же классовый подход в конкретном изображении. Невозможно строить социализм, если не будет союза между пролетариями города и бедняками в деревне. Батраки — это сельскохозяйственные рабочие. Середняки — это мелкая буржуазия, то есть трудящиеся, которые работают самостоятельно, которые нам не противники. Наоборот, масса середняков опускается в ряды батраков.
— “Мы знали, что крестьяне только тогда поверят в пользу той или иной меры, когда они собственным умом дойдут до понимания, до сознания этой пользы. И потому мы помогали разделу земли, хотя и сознавали, что не в этом выход. Но теперь бедняки сами начинают с нами соглашаться. Жизнь показывает им, что там, где нужно, скажем, 10 плугов, потому что земля разделена на 100 участков, при коммунальном хозяйстве можно обойтись меньшим количеством плугов, ибо земля не дробится так сильно. Коммуна позволяет целой артели, целому товариществу сделать такие улучшения в хозяйстве, какие недоступны отдельным мелким собственникам, и так далее.
Конечно, не сразу удастся перейти всюду к общественному землепользованию. Кулаки будут всячески сопротивляться этому, да и сами крестьяне часто упорно противятся проведению коммунальных начал в сельском хозяйстве. Но чем дальше и чем больше на примерах, на собственном опыте крестьянство будет убеждаться в преимуществах коммун, тем успешнее пойдёт дело”.
— Забегая вперёд, хочу отметить, как важную точку, 1928 год. Кулаки решили задушить советскую страну. Они перестали сдавать хлеб. Бедняк и середняк хлеб сдал по твёрдой цене. А кулаки достаточно получили дохода от продажи других культур, а хлеб перестали сдавать. Причём, они были главным поставщиком хлеба для городов.
Тогда Сталин поехал в Сибирь на заготовки. Там обнаружилось, что некоторые деятели, представители советской власти (судьи, прокуроры) живут в домах у кулаков. Там лучше кормят. Они живут в домах кулаков и не привлекают их за спекуляцию. Вместо того, чтобы вместе с бедняками бороться с кулацкими замашками, с попыткой ликвидировать советскую власть, даже некоторые представители государства встали на сторону кулаков. И вопрос о коллективизации стал вопросом не далёкого будущего, а сегодняшнего дня. Материальная база уже для этого была. Началась кампания по проведению коллективизации.
— “С кулаками надо вести борьбу энергично, ни на какие сделки с ними не идти.
У трудящихся мы ничего не отнимаем, но у тех, кто пользуется наёмным трудом, кто наживается на других, — у тех мы экспроприируем всё. (Бурные аплодисменты.)”
— Когда были организованы колхозы, в связи с сопротивлением кулаков, у них отбирали машины, технику, семена и отдавали в колхозы. Самих кулаков отправляли простыми крестьянами работать на землю.
— “Телеграмма всем совдепам, всем, всем”.
“10. XI. 1918 г.
Сегодня ночью получены известия из Германии о победе революции в Германии. Сначала Киль сообщил по радио, что власть там в руках Совета рабочих и матросов. Потом Берлин…”
Дальше интересная статья “Ценные признания Питирима Сорокина”. Этот фрукт разуверился в том, что делал…
— Этот фрукт оказался хотя бы умным и порядочным. В отличие от таких товарищей, как Карл Каутский. А Сорокин никогда не был большевиком, поэтому его нельзя обвинить в том, что он предал большевиков. Но он, как честный человек, признал то, что есть.
— “Питирим Сорокин заявляет о своём выходе из партии правых эсеров и о сложении им с себя звания члена Учредительного собрания. Подпись под письмом: «Приват-доцент Петербургского университета и Психоневрологического института, бывший член Учредительного собрания и бывший член партии эсеров Питирим Сорокин».
Это письмо заслуживает прежде всего внимания, как чрезвычайно интересный «человеческий документ». Открытое и честное признание своей политической ошибки само уже по себе является крупным политическим актом.
Политическое значение письма Питирима Сорокина именно в настоящий момент чрезвычайно велико. Оно дает нам всем «урок», который надо хорошенько продумать и усвоить.
… От книжного признания этой истины до умения делать вытекающие из нее выводы в сложной обстановке практической действительности — дистанция огромного размера.
Питирим Сорокин — представитель чрезвычайно широкого общественного и политического течения, меньшевистско-эсеровского. Что это — одно течение, что разница между меньшевиками и эсерами, с точки зрения их отношения к борьбе между буржуазией и пролетариатом, несущественная, это доказали особенно убедительно и особенно наглядно события русской революции с февраля 1917 года. Меньшевики и эсеры — разновидности мелкобуржуазной демократии, такова экономическая сущность и основная политическая характеристика данного течения. Из истории передовых стран известно, как часто это течение, в его молодости, окрашивается в «социалистический» цвет.
К числу особенно больших, можно сказать, исключительных трудностей нашей пролетарской революции принадлежало то обстоятельство, что ей пришлось пройти полосу самого резкого расхождения с патриотизмом, полосу Брестского мира.
Факты — упрямая вещь, — говорит английская пословица. А нам пришлось за последние месяцы пережить такие факты, которые означают величайший перелом всей мировой истории. Эти факты заставляют мелкобуржуазных демократов России, несмотря на их ненависть к большевизму, воспитанную историей нашей внутрипартийной борьбы, повернуть от враждебности к большевизму сначала к нейтральности, потом к поддержке его. Миновали те объективные условия, которые особенно резко оттолкнули от нас таких демократов-патриотов. Наступили такие мировые объективные условия, которые заставляют их повернуть в нашу сторону. Поворот Питирима Сорокина отнюдь не случайность, а проявление неизбежного поворота целого класса, всей мелкобуржуазной демократии. Тот не марксист, тот плохой социалист, кто не сумеет учесть и использовать этого.
… Демократическая республика, как и всякая другая форма государства при капитализме, есть не что иное, как машина для подавления пролетариата. Крупный буржуа знает это из своего интимнейшего знакомства с настоящими руководителями и с наиболее глубокими (зачастую именно в силу этого наиболее прикрытыми) пружинами всякой буржуазной государственной машины.
… Демократическая республика есть буржуазно-демократическая республика, которая уже устарела с точки зрения вопросов, поставленных империализмом в порядок дня истории; — что никакого иного выбора нет: или Советская власть побеждает во всех передовых странах мира, или самый реакционный, самый бешеный, душащий все мелкие и слабые народы, восстановляющий реакцию во всем мире англо-американский империализм, великолепно научившийся использовать форму демократической республики”.
— Супер актуально сейчас! Посмотрите, что происходит. США возглавляют НАТО. Они держат свои войска в Японии, в Южной Корее, по всей Европе. Есть один клан империалистов во главе с США. Если они решили кого-то подавить, то прилетают и уничтожают. Ирак уничтожили, Ливию, Югославию разбомбили. Ведут себя, как самые озверевшие захватчики.
— “У нас ещё очень немало осталось «примазавшихся» к Советской власти худших представителей буржуазной интеллигенции: выкинуть их вон, заменить их интеллигенцией, которая вчера ещё была сознательно враждебна нам и которая сегодня только нейтральна, такова одна из важнейших задач теперешнего момента, задача всех советских деятелей, соприкасающихся с «интеллигенцией», задача всех агитаторов, пропагандистов и организаторов.
… С кооператорами, с средним крестьянством мы осуществляли и будем осуществлять политику соглашения, отсекая всякие попытки изменить линию Советской власти и советского социалистического строительства”.
“Речь на собрании уполномоченных московского центрального рабочего кооператива 26 ноября 1918 г.”
“… Кооперативы, по-своему подходя к практической работе распределения, очень часто народные интересы превращали в интерес отдельной группы лиц, руководясь часто стремлением разделять с капиталистами торговую прибыль.
Кооперативы часто объединяли главным образом мелкобуржуазные элементы, среднее крестьянство, которое в своих стремлениях в кооперативном движении руководилось своими мелкобуржуазными интересами”.
Вспомнился Грудинин.
— У него никакой не кооператив, а закрытое акционерное общество. Типичное капиталистическое предприятие, в котором у него 55%. Он один решает, куда и как тратить деньги.
Кооператив же — форма буржуазная в том смысле, что она совместима с буржуазией, сам по себе кооператив не представляет собой ничего социалистического. В Советской России при господстве рабочего класса кооператив при наличии совхозов и системы машино-тракторных станций становится социалистическим. А сам по себе — нет.
— “Однако эти кооперативы делали то дело, которое, несомненно, развивало самодеятельность масс, и в этом их большая заслуга.
Кооперация — огромнейшее культурное наследство, которым нужно дорожить и пользоваться”.
— Это кооперация. Не следует путать её с капиталистическими предприятиями.
— “Маркс сказал, что пролетариат должен экспроприировать капиталистов, а мелкобуржуазные группы суметь использовать. И мы говорили, что у капиталистов надо забрать всё, а кулаков лишь прижать и поставить под контроль хлебной монополии. Мы должны пойти на соглашение со средним крестьянством, взять его под наш контроль, фактически всё-таки осуществляя идеалы социализма.
… Без сети кооперативных организаций невозможна организация социалистического хозяйства, и до сих пор делалось в этом отношении многое неправильно. Закрывались отдельные кооперативы, национализировались, а между тем Советы не справлялись с распределением, не справлялись с организацией советских лавок.
И вот согласно этому декрету всем кооперативам должно быть возвращено всё, что у них взято.
Кооперативы должны быть денационализированы, должны быть восстановлены.
Правда, декрет очень осторожно подходит к тем кооперативам, которые закрыты за то, что к ним примазались контрреволюционеры.
Социалистическое общество есть единый кооператив”.
— Всё должно свестись к единой монополии, направленной на благо всего народа.
— “Собрание партийных работников Москвы 27 ноября 1918 г.” Доклад об отношении пролетариата к мелкобуржуазной демократии.
— Партийные работники Москвы — это люди, задающие тон, они влияют на партию в целом. Значит, Ленин должен с ними встречаться.
— Он был простым и деловым человеком.
— Нет, он был не простым. Он совершенно сознательно, как представитель рабочего класса, встречался с теми, с кем необходимо для осуществления диктатуры пролетариата.
— ”Опираться на интеллигенцию мы не будем никогда, а будем опираться только на авангард пролетариата, ведущего за собой всех пролетариев и всю деревенскую бедноту. Другой опоры у партии коммунистов быть не может”.
— Интеллигенция может одним служить или другим служить. Знания можно применить тоже по-разному. Поэтому опираться надо только на крупный класс. Дело не в том, что кто-то не хочет опираться на интеллигенцию — просто либо диктатура буржуазии, либо диктатура пролетариата. Если диктатура буржуазии, то буржуазия платит интеллигенции, чтобы она служила им. Если диктатура пролетариата, то надо нормально платить интеллигенции, чтобы они работали в интересах рабочего класса. И двигаться в направлении преодоления различий между людьми умственного и людьми физического труда. А если мы будем опираться в первую очередь не на рабочий класс, а на интеллигенцию, мы никогда не придём к полному уничтожению классов. При этом Ленин не отказывается от использования труда интеллигенции; он понимает, что без этого (наука, медицина, образование) ни о каком социализме речь идти не может.
— “В вашей дряблости мы никогда не сомневались. Но что вы нам нужны — этого мы не отрицаем, потому что вы являлись единственным культурным элементом”.
— Совершенно верно.
— “Но в том-то и трудность социалистического строительства, что нам приходится строить социализм из элементов, насквозь испорченных капитализмом. В том-то и трудность перехода, что он связан с диктатурой, которой может руководить один только класс — пролетариат”.
То есть должно быть соглашение с лояльной интеллигенцией.
— Не должно быть никакого соглашения! Буржуазия никакого соглашения с интеллигенцией не имеет: будете работать — будем платить, и всё. И так же рабочий класс.
— “Мы должны суметь дать среднему крестьянину одно задание, помочь в товарообмене, в разоблачении кулака. Кооператорам другое: они обладают аппаратом для распределения продуктов в массовом размере; этот аппарат мы должны взять себе. Интеллигенции мы должны дать совсем другое задание; она не в силах продолжать саботаж и настроена так, что теперь она занимает позицию по отношению к нам самую добрососедскую, и мы должны брать эту интеллигенцию, ставить ей определённые задачи, следить и проверять их выполнение, относиться к ним, как Маркс говорил по отношению к служащим Парижской Коммуны: «каждый отдельный наниматель умеет выбирать себе подходящих помощников, бухгалтеров и, когда они ошибаются, — умеет исправлять их ошибки, а если они не годятся, — заменять их новыми, хорошими».
Мы строим власть из элементов, оставленных нам капитализмом. Мы не можем строить власть, если такое наследие капиталистической культуры, как интеллигенция, не будет использовано. Теперь мы можем отнестись к мелкой буржуазии, как к доброму соседу, находящемуся под строгим контролем государственной власти. Тут задачей сознательного пролетариата является понять, что господство не означает того, что он сам выполнит все эти задачи”.
— Видите, тут ни о каком соглашении речи не идёт.
— “Когда меньшевики нас укоряют, что среди советских служащих масса примазавшихся, нечестных, даже в общегражданском смысле, элементов, мы говорим им: откуда же нам взять лучших, как сделать нам, чтобы лучшие люди сразу в нас поверили.
… Я говорю: раз находятся такие люди, которые переходят в таких широких размерах от вчерашней враждебности к сегодняшней нейтральности и к добрососедским отношениям, нам нужно продолжать свою пропаганду.
Мы говорим: со всяким человеком разумно договорись.
Мы говорим, что мы должны идти путем соглашения с людьми, которые умеют гораздо лучше нас устраивать лавки.
Мы указывали, что ради интересов дела мы намерены были использовать не только профсоюзы вообще, но и союз торгово-промышленных служащих, а торгово-промышленные служащие всегда были опорой буржуазного строя. Но раз эти люди прибегают к нам и говорят: мы согласны жить в добрососедских отношениях, встречайте их радушно, нужно взять протянутую руку, рука от этого не отвалится”.
— Диктатура пролетариата означает самое решительное подавление антисоциалистических элементов и самые добрые отношения с теми, кто не воюет с советской властью.
— Итак, мы добрались до брошюры “Пролетарская революция и ренегат Каутский”.
“В сущности, основная теоретическая ошибка Каутского в его брошюре о диктатуре пролетариата состоит именно в тех оппортунистических извращениях учения Маркса о государстве, которые подробно вскрыты в моей брошюре «Государство и революция»”.
— Сейчас необходимо установить союз с интеллигенцией. А в это время, так называемые марксисты, которые выставляют себя более революционными, чем Ленин, чем большевики, выступают и говорят, что неправильно так делать, это не по-марксистски. Каутского лучше читайте! Поэтому данная работа очень важна, чтобы успешно привлекать на свою сторону представителей интеллигенции.
— “… Заглавие брошюры Каутского есть всё же «Диктатура пролетариата». Что в этом именно суть учения Маркса, это общеизвестно. И Каутскому пришлось, после всей болтовни не на тему, привести слова Маркса о диктатуре пролетариата.
Как это проделал «марксист» Каутский, это уже прямая комедия! Слушайте: «На одно слово Карла Маркса опирается тот взгляд» (который Каутский объявляет презрением к демократии) — так буквально значится на стр. 20. А на стр. 60-ой это повторено даже в такой форме, что (большевики) «вспомнили вовремя словечко» «о диктатуре пролетариата, употреблённое Марксом однажды в 1875 году в письме».
Вот это «словечко» Маркса: «Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата».
Во-первых, назвать это знаменитое рассуждение Маркса, подводящее итог всему его революционному учению, «одним словом» или даже «словечком» — значит издеваться над марксизмом, значит отрекаться от него полностью.
Нельзя забывать, что Каутский знает Маркса почти наизусть, что, судя по всем писаниям Каутского, у него в письменном столе или в голове помещен ряд деревянных ящичков, в которых всё написанное Марксом распределено аккуратнейшим и удобнейшим для цитирования образом. Каутский не может не знать, что и Маркс и Энгельс и в письмах и в печатных произведениях говорили о диктатуре пролетариата многократно…”
— Есть такие люди, которые называют себя марксистами, выписавшие и запомнившие отдельные положения, держат в отдельных ящичках и иногда достают их. А полной картины диалектики движения мысли у них нет.
— “Каутскому приходится буквально мошенничать на каждом шагу, чтобы прикрывать свое ренегатство!
И заметьте, как он показал здесь нечаянно свои ослиные уши: он написал: «мирно, т. е. демократическим путём»!!”
— Насилие, применённое большинством к меньшинству, он не признаёт демократическим действием.
— “Но довольно. Перечислить все отдельные нелепости, до которых договаривается Каутский, вещь невозможная, ибо у него в каждой фразе бездонная пропасть ренегатства.
Итог: Каутский извратил самым неслыханным образом понятие диктатуры пролетариата, превратив Маркса в дюжинного либерала, т. е. докатился сам до уровня либерала, который болтает пошлые фразы о «чистой демократии», прикрашивая и затушёвывая классовое содержание буржуазной демократии, чураясь всего более революционного насилия со стороны угнетённого класса. Когда Каутский «истолковал» понятие «революционной диктатуры пролетариата» таким образом, что исчезло революционное насилие со стороны угнетённого класса над угнетателями, то в деле либерального искажения Маркса был побит всемирный рекорд. Ренегат Бернштейн оказался щенком по сравнению с ренегатом Каутским”.
— Каутский не только высказал свои позиции, он пытается так препарировать учение Маркса, чтобы Маркс был изображён в духе самого Каутского.
— “Если не издеваться над здравым смыслом и над историей, то ясно, что нельзя говорить о «чистой демократии», пока существуют различные классы, а можно говорить только о классовой демократии.
Не только древнее и феодальное, но и «современное представительное государство есть орудие эксплуатации наемного труда капиталом» (Энгельс в его сочинении о государстве).
Возьмите основные законы современных государств, возьмите управление ими, возьмите свободу собраний или печати, возьмите «равенство граждан перед законом», — и вы увидите на каждом шагу хорошо знакомое всякому честному и сознательному рабочему лицемерие буржуазной демократии.
Возьмите устройство государства. Каутский хватается за «мелочи» вплоть до того, что выборы «непрямые» (в Советской конституции), но сути дела не видит. Классовой сущности государственного аппарата, государственной машины, он не замечает”.
— Каутский искажает суть марксизма. Он не понимает, что такое демократия. Государственная власть всегда является классовой. Демократия — это форма государства.
— Трудно поверить, что он этого не понимает.
— Почему трудно? Вот, например, демократия при рабовладельческом строе распространяется только на рабовладельцев. Демократия — власть народа, но рабов за людей не считают. Так и Каутский: он рабочих и крестьян за людей, за народ не считает.
— “Каутский рассуждает следующим образом: «Эксплуататоры составляли всегда лишь небольшое меньшинство населения».
Это бесспорная истина. Если рассуждать по-марксистски, то приходится сказать: эксплуататоры неминуемо превращают государство (а речь идёт о демократии, то есть об одной из форм государства) в орудие господства своего класса, эксплуататоров, над эксплуатируемыми.
Если рассуждать по-либеральному, то придётся сказать: большинство решает, меньшинство повинуется”.
— А Маркс говорил, что представителям угнетённого класса один раз в пять лет позволяют решить, кто из представителей угнетающего класса будет представлять и подавлять их в парламенте. При буржуазном строе вся система организации власти является антидемократической. Лживое государство лживо отображает положение вещей. А кто такой Каутский, раз он распространяет эту ложь? Он сошёл с позиций марксизма и стал распространять буржуазную ложь.
— “«… Таким образом, — заключает Каутский, — советская организация есть одно из важнейших явлений нашего времени. Она обещает приобрести решающее значение в великих решительных битвах между капиталом и трудом, к которым мы идём навстречу.
Но вправе ли мы требовать от Советов еще большего? Большевики, которые после ноябрьской (по новому стилю, т. е., по-нашему, октябрьской) революции 1917 года приобрели вместе с левыми социалистами-революционерами большинство в русских Советах рабочих депутатов, перешли после разгона Учредительного собрания к тому, чтобы из Совета, который был до тех пор боевой организацией одного класса, сделать государственную организацию. Они уничтожили демократию, которую русский народ завоевал в мартовской (по новому стилю, по-нашему, в февральской) революции. Соответственно этому, большевики перестали называть себя социал-демократами. Они называют себя коммунистами»”.
Тут даже комментировать нечего.
— Ренегат — человек, который ушёл назад, отступник. Он был марксистом и перестал им быть, перешёл на позиции противоположного класса.
— “В практически-политическом отношении идея, что Советы необходимы, как боевая организация, но не должны превращаться в государственные организации, ещё бесконечно более нелепа, чем в теоретическом”.
— Не только нелепа, но и вредна!
— “Он цитирует «тезисы об Учредительном собрании», которые были написаны мной и опубликованы в «Правде» 26.XII. 1917.
«Республика Советов является не только формой более высокого типа демократических учреждений (по сравнению с обычной, буржуазной республикой при Учредительном собрании, как венце её), но и единственной формой, способной обеспечить наиболее безболезненный переход к социализму» (Каутский опускает слово «обычной» и вступительные слова тезиса: «для перехода от буржуазного строя к социалистическому, для диктатуры пролетариата»).
Процитировав эти слова, Каутский с великолепной иронией восклицает: «Жаль только, что к этому выводу пришли лишь после того, как оказались в меньшинстве в Учредительном собрании. Раньше никто не требовал его более бурно, чем Ленин».
Так сказано буквально на стр. 31-ой книги Каутского!
Ведь это же перл! Только сикофант буржуазии мог представить дело так лживо, чтобы читатель получил впечатление, будто все разговоры большевиков о более высоком типе государства суть выдумка, появившаяся на свет после того, как большевики оказались в меньшинстве в Учредительном собрании!!”
— Надо было изжить иллюзии и показать людям, за что выступает Учредительное собрание. Что большевики и сделали. Когда всем стало ясно, что Учредительное собрание против большинства, его можно было распустить.
— “Каутский умалчивает о 2-ом тезисе. А второй тезис гласит: «Выставляя требование созыва Учредительного собрания, революционная социал-демократия с самого начала революции 1917 года неоднократно подчёркивала, что республика Советов является более высокой формой демократизма, чем обычная, буржуазная республика с Учредительным собранием».
Чтобы представить большевиков беспринципными людьми, «революционными оппортунистами» (это выражение, не помню, в какой связи, употребляет где-то в своей книге Каутский), господин Каутский скрыл от немецких читателей, что в тезисах есть прямая ссылка на «неоднократные» заявления!
Если Каутский, как теоретик, совершенно отрекся от марксизма, то он мог бы, как историк, рассмотреть вопрос о борьбе Советов с Учредительным собранием”.
— Бернштейн говорил, что он марксист, но представляет новое прочтение. То есть он — ревизионист. А здесь можно сказать, что Каутский от марксизма вообще отрёкся! Поэтому он ренегат.
— “… Лозунг «вся власть Учредительному собранию» стал на деле лозунгом кадетов и калединцев и их пособников”.
Далее подзаголовок “Советская конституция”.
“Каутского интересует исключительно формально-юридическая сторона дела, так что, читая его рассуждения о Советской конституции, невольно вспоминаешь слова Бебеля: юристы, это — насквозь реакционные люди. «В действительности, — пишет Каутский, — капиталистов одних нельзя сделать бесправными. Кто такой капиталист в юридическом смысле? Имущий? Даже в такой далеко ушедшей по пути экономического прогресса стране, как Германия, пролетариат которой столь многочисленен, учреждение Советской республики сделало бы политически бесправными большие массы. В 1907 году в Германской империи число занятых промысловым трудом и их семей в трех больших группах — сельское хозяйство, промышленность и торговля — составляло около 35 миллионов в группе служащих и наёмных рабочих, а в группе самостоятельных 17 миллионов. Следовательно, партия вполне может быть большинством среди наёмных рабочих, но меньшинством в населении» (стр. 33).
Вот — один из образчиков рассуждений Каутского. Ну разве же это не контрреволюционное хныканье буржуа? Почему вы всех «самостоятельных» зачислили в бесправных, господин Каутский, когда вы прекрасно знаете, что громаднейшее большинство русских крестьян наёмных рабочих не держит, значит, прав не лишается? Разве это не фальсификация?”
— Каутский-то не юрист, а Ленин как раз юрист!
— “С глубоким нравственным возмущением наш учёнейший Иудушка Головлев рассказывает немецким рабочим, что 14. VI. 1918 г. Всероссийский ЦИК Советов постановил исключить из Советов представителей партии правых эсеров и меньшевиков. «Это мероприятие, — пишет Иудушка Каутский, весь горя от благородного негодования, — направляется не против определённых лиц, которые совершили определенные наказуемые действия… Конституция Советской республики ни слова не говорит о неприкосновенности депутатов — членов Советов…» (стр. 37).
Нам, русским большевикам, надо было сначала обещать неприкосновенность Савинковым и К°, Либерданам с Потресовыми («активистам») и К°, потом написать уголовное уложение, объявляющее «наказуемым» участие в чехословацкой контрреволюционной войне или союз на Украине или в Грузии с немецкими империалистами против рабочих своей страны, и только потом, на основании этого уголовного уложения, мы были бы вправе, согласно «чистой демократии», исключать из Советов «определенных лиц»”.
Следующий раздел “Что такое интернационализм?”
“Итак, интернационализм Каутского и меньшевиков состоит вот в чём: от империалистского буржуазного правительства требовать реформ, но продолжать его поддерживать, продолжать поддерживать ведомую этим правительством войну, пока все воюющие не приняли лозунга: без аннексий и контрибуций.
Старые «теории» меньшевиков о буржуазном характере русской революции, т. е. старое искажение марксизма меньшевиками (в 1905 году отвергнутое Каутским!), теперь вновь подогреты нашим теоретиком.
«Крестьяне составляют, по Советской конституции, большинство населения, имеющего право участвовать в законодательстве и управлении. То, что нам выставляют как диктатуру пролетариата, оказалось бы, если бы это было проведено последовательно и если бы один класс, вообще говоря, мог непосредственно осуществлять диктатуру, что осуществимо лишь для партии, — это оказалось бы диктатурой крестьянства» (стр. 35).
Прекрасно, господин Каутский! Каковы же должны были бы быть, по вашему просвещённому мнению, отношения пролетарской партии к мелкобуржуазному крестьянству? Об этом наш теоретик предпочел помолчать, — должно быть, вспомнив пословицу: «слово — серебро, молчание — золото».
Вместо «экономического анализа» это — каша и путаница первого сорта. Вместо марксизма это — обрывки либеральных учений и проповедь лакейства перед буржуазией и перед кулаками.
Завершив буржуазно-демократическую революцию вместе с крестьянством вообще, пролетариат России перешел окончательно к революции социалистической, когда ему удалось расколоть деревню, присоединить к себе её пролетариев и полупролетариев, объединить их против кулаков и буржуазии, в том числе крестьянской буржуазии”.
— Всё это Ленин до этого уже писал, разъяснял. Но Каутский же не читает, он же важный теоретик.
— “Каутский путается, не умея поставить ни одного вопроса! С одной стороны, он не смеет сказать, что пролетарии должны были разойтись с крестьянством в вопросе об уравнительности, ибо он чувствует нелепость подобного расхождения (да притом в 1905 году Каутский, когда он не был ещё ренегатом, ясно и прямо отстаивал союз рабочих и крестьян, как условие победы революции). С другой стороны, Каутский цитирует сочувственно либеральные пошлости меньшевика Маслова, который «доказывает» утопичность и реакционность мелкобуржуазного равенства с точки зрения социализма и умалчивает о прогрессивности и революционности мелкобуржуазной борьбы за равенство, за уравнительность, с точки зрения буржуазно-демократической революции”.
— Мы удивляемся сейчас, как руководители советского государства изменили ему? Но ведь и история революционного движения показывает нам, что явление это не редкое. Маркса, Энгельса, Ленина можно считать великими и потому, что они, не будучи рабочими, последовательно всю жизнь научно отстаивали интересы передового класса, а не лично свои, как представители другого слоя, к которому они принадлежали. А Каутский, получив свой авторитет на работах Маркса, использовал затем его для борьбы с советским государством.
— Далее Ленин иронизирует: “В самом деле. Почему бы в государственную собственность превращать только крупные имения, а не все земли? Либеральная буржуазия достигает этим наибольшего сохранения старины (т. е. наименьшей последовательности в революции) и наибольшей лёгкости возврата к старому. Радикальная, т. е. доводящая до конца буржуазную революцию, буржуазия выставляет лозунг национализации земли.
Каутский «заключает»: «Сомнительно, получил ли русский пролетариат в смысле действительных практических завоеваний, не декретов, в Советской республике больше, чем он получил бы от Учредительного собрания, в котором, точно так же, как и в Советах, преобладали социалисты, хотя и другой окраски» (58).
Перл, не правда ли? Это изречение мы советуем почитателям Каутского распространить пошире среди русских рабочих, ибо лучшего материала для оценки своего политического падения Каутский дать бы не мог”.
Следующий материал “Речь на III съезде рабочей кооперации 9 декабря 1918 г.”
“Вы говорите: мы хотим независимости… Я очень хорошо знаю, что когда две группы соединяются в одну, то первое время в работе происходят некоторые шероховатости, но, тем не менее, с течением времени, когда привлечённая группа заслужит доверие привлекающей, все эти трения постепенно исчезнут. Между тем, если эти две группы останутся разделёнными, возможны постоянные междуведомственные трения. Я не понимаю одного, причём здесь независимость? Ведь все мы стоим на той точке зрения, что всё общество как в смысле снабжения, так и в смысле распределения должно представлять собой один общий кооператив.
Все слои населения, борющиеся за свою свободу, должны быть слиты в одну крепкую организацию. Мы знаем, что много ошибок сделали мы, особенно в первые месяцы после Октябрьской революции. Но теперь, с течением времени, мы будем стремиться к тому, чтобы среди населения было полное единение и полное соглашение. А для этого необходимо, чтобы все было подчинено Советской власти и все иллюзии о какой-то «независимости» как отдельных слоев, так и рабочей кооперации были возможно скорее изжиты. Эта надежда на «независимость» может существовать только там, где ещё может быть надежда на какой-нибудь возврат к прежнему”.
Следующий материал “Набросок правил об управлении советскими учреждениями”.
— Очень интересный, замечательный материал.
— “Коллегиальное обсуждение и решение всех вопросов управления в советских учреждениях должно сопровождаться установлением самой точной ответственности каждого из состоящих на любой советской должности лиц за выполнение определённых, ясно и недвусмысленно очерченных, заданий и практических работ”.
— Настолько острой стала эта проблема, что пришлось собирать специальный партийный съезд, который решал только один вопрос: о единоначалии и коллегиальности. На IX съезде пообсуждали и решили, что в экономических вопросах должно быть единоличие (слово “единоначалие” ещё не употреблялось). Можете обсуждать, сколько угодно, но когда речь идёт о выполнении принятых решений, должно быть единоличие.
— “В каждом советском учреждении должны быть вывешены не только внутри здания, но и снаружи, так чтобы они были доступны всем без всяких пропусков, правила о днях и часах приема публики. Помещение для приема обязательно должно быть устроено так, чтобы допуск в него был свободный, безусловно без всяких пропусков.
Дело обороны Советской республики настоятельно требует наибольшей экономии сил и наиболее производительного применения народного труда”.
Далее такая же инструкция о составлении книги для чтения рабочих и крестьян.
“Задание: в 2-недельный срок составить книгу для чтения крестьян и рабочих.
Книга должна состоять из отдельных, самостоятельных, представляющих каждая нечто целое, листовок в две-четыре печатных странички.
Изложение самое популярное, для самого серого крестьянина. Число листовок от 50 до 200; для первого выпуска книги — 50.
Темы: строительство Советской власти, ее политика извне и внутренняя. Например: что такое Советская власть. Как управлять страной. Закон о земле. Совнархозы. Национализация фабрик. Трудовая дисциплина. Империализм. Империалистическая война. Тайные договоры. Как мы предлагали мир. За что мы теперь воюем. Что такое коммунизм. Отделение церкви от государства. И так далее”.
“О задачах профсоюзов”.
“Тезисы Томского, Радус-Зеньковича и Ногина выражают каждый — точку зрения соответствующей «специальности», именно деятеля профессиональных союзов, комиссариата и кооперативов со страховыми кассами.
Поэтому каждая группа тезисов страдает односторонним подчёркиванием одной из сторон дела и затенением, затушёвыванием основных принципиальных вопросов.
Советская власть, как диктатура пролетариата, победила и среди пролетарских масс города и среди беднейшего крестьянства деревни, но далеко еще не охватила коммунистической пропагандой и прочной организацией ни всех профессий, ни всей массы полупролетариата.
Отсюда — особая, исключительная для данного момента важность усиленной пропаганды и организационной работы, с одной стороны, с целью распространить наше влияние на слои рабочих и служащих, которые являются наименее советскими (т. е. наиболее далекими от полного признания советской платформы), подчинить эти слои общему движению пролетариата; — а с другой стороны, с целью идейно встряхнуть и поднять, организационно сплотить наиболее неразвитые слои и элементы пролетариата и полупролетариата…
Далее, вторая основная особенность данного момента состоит в том, что строительство социалистического общества встало уже у нас на рельсы, т. е. не только определилось как задание и как ближайшая практическая цель, но и создало ряд главнейших органов этого строительства (например, совнархозы), выработало известную практику их взаимоотношения с массовыми организациями (профсоюзы, кооперативы), приобрело известный практический опыт.
Из данного положения вытекают следующие задачи профессиональных союзов в переживаемый момент.
Ни о какой «нейтральности» профсоюзов не может быть и речи.
Поэтому главная задача теперь — не в том, чтобы сломить сопротивление сильного врага, ибо такого врага среди масс пролетариата и полупролетариата в Советской России теперь уже нет, а в том, чтобы преодолеть упорной, настойчивой, более широкой просветительной и организационной работой предрассудки известных мелкобуржуазных слоёв пролетариата и полупролетариата, неуклонно расширять недостаточно ещё широкую базу Советской власти (т. е. расширять число рабочих и беднейших крестьян, непосредственно участвующих в управлении государством), просвещать отсталые слои трудящихся (не только книжкой, лекцией, газетой, а практическим участием в управлении), изыскивать новые организационные формы как для этих новых задач профессионального движения вообще, так и для привлечения несравненно более многочисленных масс полупролетариата, например беднейшего крестьянства.
Например, привлекать поголовно членов профсоюзов к деятельности государственного управления…”
— Конечно! Социализм состоит в том, чтобы управляли трудящиеся.
— Следующий материал “Маленькая картинка для выяснения больших вопросов”.
“Товарищ Сосновский, редактор «Бедноты», принёс мне замечательную книгу… Это — книга товарища Александра Тодорского: «Год — с винтовкой и плугом»… Автор описывает годовой опыт деятельности руководителей работы по строительству Советской власти в Весьегонском уезде…
Надо пошире распространить эту книгу и выразить пожелание, чтобы как можно большее число работников, действовавших в массе и с массой, в настоящей гуще живой жизни, занялись описанием своего опыта. Издание нескольких сотен или хотя бы нескольких десятков лучших, наиболее правдивых, наиболее бесхитростных, наиболее богатых ценным фактическим содержанием из таких описаний было бы бесконечно более полезно для дела социализма, чем многие из газетных, журнальных и книжных работ записных литераторов, сплошь да рядом за бумагой не видящих жизни.
Ибо то, что поняли товарищи в захолустном Весьегонске, сплошь да рядом упорно не понимают советские работники столиц.
Да, кооперация есть аппарат буржуазного общества, выросший в атмосфере «лавочничества», воспитавший руководителей в духе буржуазной политики и буржуазного миросозерцания, дающий поэтому высокий процент белогвардейцев или пособников белогвардейщины. Это бесспорно. Но плохо то, когда из бесспорной истины путем упрощения и аляповатого применения ее начинают делать нелепые выводы. Мы не можем построить коммунизма иначе, как из материалов, созданных капитализмом, иначе, как из того культурного аппарата, который взращён буржуазной обстановкой и поэтому неизбежно бывает пропитан — раз речь заходит о человеческом материале, как части культурного аппарата — буржуазной психологией. В этом трудность построения коммунистического общества, но в этом же гарантия возможности и успешности его построения. Тем и отличается марксизм от старого утопического социализма, что последний хотел строить новое общество не из тех массовых представителей человеческого материала, которые создаются кровавым, грязным, грабительским, лавочническим капитализмом, а из разведённых в особых парниках и теплицах особо добродетельных людей.
Кооперация есть аппарат буржуазный. Из этого следует, что он не заслуживает политического доверия, но отнюдь не следует, что позволительно отвернуться от задачи использовать его для целей управления и строительства.
Политическое недоверие приводит к тому, что нельзя давать несоветским людям политически ответственных постов”.
Далее “Речь на объединенном заседании ВЦИК, Московского Совета и Всероссийского съезда профессиональных союзов 17 января 1919 г.”
— Тоже очень интересная аудитория. ВЦИК — Всероссийский центральный исполнительный комитет. Это орган, который избирается съездом советов.
— “Товарищи, наша продовольственная политика характеризуется тремя главными актами, которые в хронологической постепенности выступают перед нами таким образом: первый — постановление об образовании комитетов бедноты, это шаг, который представляет из себя всю основу нашей продовольственной политики…
Вторым шагом, может быть, менее важным, был декрет, проведённый при участии и по инициативе наших представителей, это декрет об использовании кооперации.
Третий шаг, который знаменует нашу продовольственную политику, есть создание рабочих продовольственных организаций.
Сделать так, чтобы это управление было переходом к поголовному обучению всех трудящихся искусству управлять государством, и обучению не книжному, не газетному, не в речах и брошюрках, а к обучению на практике, чтобы каждый мог испытать свою способность взяться за это дело.
Если продовольствия недостаточно, — это значит… что это значит? Это значит, что если вы разрешите свободу торговли, при недостаточном количестве продуктов, от которых зависит жизнь или смерть населения, вы создадите бешеную спекуляцию…”
— Одни люди будут умирать, а другие станут сказочно богатыми.
— “Мы должны думать и действовать не каждый в одиночку и вразброд, ибо это есть гибель, мы должны бороться с этим стремлением, с этими привычками, которые в нас во всех, в миллионах трудящихся, оставило капиталистическое частное хозяйство, оставила система работы на рынок: — я продам, я выручу, чем больше выработаю я, тем меньше буду голодать и — тем больше будут голодать другие. Вот то проклятое наследие частной собственности, которое оставляло массы голодными даже тогда, когда продуктов в стране много, когда ничтожное меньшинство обогащалось и на богатстве и на нищете, в то время как народ бедствовал и погибал на войне”.
— Очень актуально для современной России.
— “«Объединённое заседание ВЦИК, Всероссийского съезда профсоюзов, Московского Совета, представителей фабрично-заводских комитетов и профессиональных союзов города Москвы принимает нижеуказанные основные положения по продовольственному вопросу и поручает Наркомпроду выработать в самом срочном порядке декреты, руководствуясь этим положением.
Подтверждается правильность и незыблемость советской продовольственной политики, заключающейся в следующем:
а) учёт и государственное распределение по классовому принципу;
б) монополия на основные продукты питания и
в) передача дела снабжения из частных рук в руки государства.
Всякий раз, когда перед Советской властью в необыкновенно трудном деле строительства социализма встают трудности, Советская власть знает только одно средство борьбы с ними: обращение к рабочим, каждый и каждый раз к более и более широким слоям рабочих. Я уже говорил, социализм может быть построен только тогда, когда в 10 и 100 раз более широкие массы, чем прежде, станут сами строить государство и строить новую хозяйственную жизнь”.
Следующий материал “Речь на митинге протеста против убийства Карла Либкнехта и Розы Люксембург 19 января 1919 г.” (краткий газетный отчёт).
“Сегодня в Берлине буржуазия и социал-предатели ликуют, — им удалось убить К. Либкнехта и Р. Люксембург. Эберт и Шейдеман, в течение 4-х лет гнавшие рабочих на убой ради грабительских интересов, теперь взяли на себя роль палачей пролетарских вождей, На примере германской революции мы убеждаемся, что «демократия» есть только прикрытие буржуазного грабежа и самого дикого насилия.
Смерть палачам!”
— А Троцкий и компания считали русскую революцию временной, а равняться предлагали на Германию. Ждите, мол, мировую революцию! А потом пришлось почти в одиночку сражаться с немецким фашизмом.
— “Доклад на II Всероссийском съезде профессиональных союзов 20 января 1919 г.”
“… Когда политическая власть перешла в руки пролетариата, профессиональным союзам приходилось выступать всё более и более в роли строителей политики рабочего класса…
И здесь, товарищи, профессиональным союзам в их работе государственного строительства приходится ставить совершенно новый вопрос — вопрос об «огосударствлении» профессиональных союзов, как назван этот вопрос в резолюции, предложенной фракцией коммунистов. Здесь профессиональным союзам больше всего приходится продумать одно из самых глубоких и знаменитых изречений основателей современного коммунизма: «чем шире и чем глубже происходящий в обществе переворот, тем многочисленнее должно быть число людей, которые этот переворот совершают, которые являются творцами этого переворота в подлинном смысле слова».
Переворот, который мы начали, который мы уже два года совершаем и который мы твёрдо решились довести до конца, — этот переворот возможен и осуществим лишь при условии, что мы достигнем перехода власти к новому классу, что на месте буржуазии, капиталистических рабовладельцев, буржуазных интеллигентов, представителей всех имущих, всех собственников, — во всей области управления, во всё дело государственного строительства, во всё дело руководства новой жизнью — с низов до верхов вступит новый класс.
Вот задача, которая стоит теперь перед нами”.
— Если мы говорим о власти рабочего класса, то какие организации должны заниматься государственным строительством? Самые крупные — профсоюзы. В этом смысле огосударствление профсоюзов.
— “Необходимо ещё и ещё расширять участие самих трудящихся в управлении хозяйством и строительстве нового производства. Если мы этой задачи не решим, если мы не превратим профессиональные союзы в органы воспитания вдесятеро более широких масс, чем теперь, для непосредственного участия в управлении государством, — тогда мы дело коммунистического строительства не доведем до конца”.
— Широкое хождение получила формула: профсоюзы — приводные ремни от партии к массам. А на самом деле это прежде всего приводные ремни от рабочих к государству. Чтобы государство крутилось так, как нужно рабочему классу.
— А от партии к массам — это меньшевистское извращение?
— От партии к массам — это тоже, конечно, правильно: партия должна обращаться к трудящимся через профсоюзы. Но на этом точку нельзя ставить. Партия должна просвещать профсоюз, обращаться к нему с тем, чтобы профсоюзы поддерживали и осуществляли государственную власть.
— “… Ставится более высокая и важная задача: научить массу управлению, не книжному, не лекциями, не митингами, научить опытом, сделать так, чтобы на место того передового слоя, который пролетариат дал из своей среды, который он поставил командовать, организовывать, входило всё больше и больше в эти ведомства, всё новые и новые слои рабочих, чтобы на место этого нового слоя пришло десять таких же”.
Материал “Все на работу по продовольствию и транспорту!”
“Теперь мы в состоянии достать значительно больше хлеба, чем необходимо для полуголодной продовольственной нормы.
Миллионы пудов хлеба ссыпаны уже в восточном районе. Задерживает их плохое состояние транспорта.
Мы можем теперь не только спастись от голода, но и накормить досыта изголодавшееся население неземледельческой России.
Дело за плохим положением транспорта и за крайним недостатком продовольственных работников.
Надо чтобы каждая организация партии, каждый профессиональный союз, каждая группа профессионально организованных рабочих или даже неорганизованных, но имеющих желание «повоевать» против голода, — чтобы каждая группа советских работников и граждан вообще поставила перед собой вопрос: что можем мы сделать для расширения и усиления всенародного похода против голода?”
— Общее дело, общая забота и общий выход из положения.
— “Ещё несколько усилий, — и мы вырвемся из цепких лап голода”.
Далее. “В народный комиссариат просвещения”.
“Прошу передать в ваши библиотечные отделы (как внешкольного образования, так и государственных библиотек и др.) нижеследующие мои дополнительные соображения по вопросу, недавно поднятому в СНК, и сообщить мне ваше (и соответствующих отделов) заключение по этому поводу.
Библиотечное дело, включающее, конечно, «избы-читальни», всякие читальни и т. п., больше всего требует вызова соревнования между отдельными губерниями, группами, читальнями и проч. и т. п.
Правильная постановка отчётности, которой потребовал теперь СНК, должна служить трём целям:
1) правдивое и полное ознакомление как Советской власти, так и всех граждан о том, что делается;
2) привлечение к работе самого населения;
3) вызов соревнования библиотечных работников. Для этой цели необходима немедленная выработка таких формуляров и форм отчёта, которые удовлетворяли бы этим целям.
К необязательным §§ должны быть отнесены, в виде вопросов, все улучшения, применявшиеся в Швейцарии и Америке (и других странах), чтобы можно было поощрять (выдачей премий ценными изданиями, комплектами и пр.) тех, кто наибольшее число улучшений и наилучше провел.
Например: 1) можете ли вы точными данными доказать рост обращаемости книг в вашей библиотеке? или 2) посещаемость вашей читальни? или 3) обмен книгами и газетами с другими библиотеками и читальнями? или 4) создание центрального каталога? или 5) использование воскресений? или 6) использование вечеров? или 7) привлечение новых слоев читателей, женщин, детей, нерусских и т. п.? или 8) удовлетворение вами справок читателя? или 9) простые и практичные способы хранения книг и газет? сбережения их? механические соединения при чтении и откладывании на место? или 10) выдачи на дом? или 11) упрощения гарантий при выдаче на дом? или 12) при посылке по почте? и т. д., и т. д., и т. под.”
Интересный материал “Ответ на запрос крестьянина”.
“В «Известиях ЦИК» от 2 февраля было помещено письмо крестьянина Г. Гулова, который ставит вопрос об отношении нашего рабоче-крестьянского правительства к крестьянам-середнякам и рассказывает про распространяемые слухи, будто Ленин с Троцким не ладят, будто между ними есть крупные разногласия и как раз насчёт середняка-крестьянина.
Товарищ Троцкий уже дал свой ответ в «Письме к крестьянам-середнякам», напечатанном в «Известиях ЦИК» от 7 февраля. Товарищ Троцкий говорит в этом письме, что слухи о разногласиях между мною и им самая чудовищная и бессовестная ложь, распространяемая помещиками и капиталистами, или их вольными и невольными пособниками. Я, с своей стороны, целиком подтверждаю заявление товарища Троцкого. Никаких разногласий у нас с ним не имеется, и относительно крестьян-середняков нет разногласий не только у нас с Троцким, но и вообще в коммунистической партии, в которую мы оба входим”.
Материал “О закрытии меньшевистской газеты, подрывавшей оборону страны”.
— Да, “долой гражданскую войну!” К кому это обращено? К противнику? Он не собирается прекращать войну. Мы должны прекратить? Тогда будут реки крови.
— “… Меньшевистская газета «Всегда Вперед» в № от 20.II. 1919 в статье «Прекратите гражданскую войну» окончательно доказала своё контрреволюционное направление.
… Те из меньшевиков, которые, не будучи лицемерными друзьями помещиков и капиталистов, обнаруживают опять бесхарактерные колебания, доводящие их до услужения Колчаку.
… Советская власть, в момент последней, решительной и самой острой вооруженной борьбы против войск помещиков и капиталистов, не может терпеть у себя людей, не желающих переносить тяжелые лишения вместе с рабочими и крестьянами, воюющими за правое дело.
… Принять все подготовительные меры к тому, чтобы меньшевиков, мешающих победе рабочих и крестьян над Колчаком, выслать в пределы колчаковской демократии”.
Это ещё довольно мягкие меры, я считаю.
— Да.
— “I конгресс Коммунистического Интернационала”. Речь на открытии.
“Прежде всего прошу всех присутствующих почтить вставанием память лучших представителей III Интернационала: Карла Либкнехта и Розы Люксембург. (Все встают.)
Рост революционного движения пролетариата во всех странах вызвал судорожные потуги буржуазии и её агентов в рабочих организациях найти идейно-политические доводы для защиты господства эксплуататоров. Среди этих доводов особенно выдвигается осуждение диктатуры и защита демократии.
Прежде всего, этот довод оперирует с понятиями «демократия вообще» и «диктатура вообще», не ставя вопроса о том, о каком классе идёт речь.
История учит, что ни один угнетённый класс никогда не приходил к господству и не мог прийти к господству, не переживая периода диктатуры.
Парижская Коммуна, которую на словах чествуют все, желающие слыть социалистами, ибо они знают, что рабочие массы горячо и искренне сочувствуют ей, показала особенно наглядно историческую условность и ограниченную ценность буржуазного парламентаризма и буржуазной демократии — учреждений, в высокой степени прогрессивных по сравнению с средневековьем, но неизбежно требующих коренной перемены в эпоху пролетарской революции. Значение Коммуны, далее, состоит в том, что она сделала попытку разбить, разрушить до основания буржуазный государственный аппарат, чиновничий, судейский, военный, полицейский, заменив его самоуправляющейся массовой организацией рабочих, которая не знала разделения законодательной и исполнительной власти.
«Свобода собраний» может быть взята за образец требований «чистой демократии». Всякий сознательный рабочий, не порвавший со своим классом, поймет сразу, что было бы нелепо обещать свободу собраний эксплуататорам на тот период и в той обстановке, когда эксплуататоры оказывают сопротивление их свержению и отстаивают свои привилегии.
С другой стороны, рабочие прекрасно знают, что «свобода собраний» даже и в наиболее демократической буржуазной республике есть пустая фраза, ибо богатые имеют все лучшие общественные и частные здания в своем распоряжении, а также достаточно досуга для собраний и охрану их буржуазным аппаратом власти.
Марксисты всегда говорили, что чем развитее, чем «чище» демократия, тем обнажённее, резче, беспощаднее становится классовая борьба, тем «чище» выступает гнёт капитала и диктатура буржуазии.
При таком положении дел диктатура пролетариата является не только вполне законной, как средство свержения эксплуататоров и подавления их сопротивления, но и абсолютно необходимой для всей массы трудящихся, как единственная защита против диктатуры буржуазии, приведшей к войне и подготовляющей новые войны.
Я хочу сделать практическое предложение, заключающееся в том, чтобы принять резолюцию, в которой должны быть специально отмечены три пункта.
Во-первых: одна из самых важных задач для товарищей из западноевропейских стран состоит в разъяснении массам значения, важности и необходимости системы Советов…
Во-вторых: о распространении системы Советов…
В-третьих: мы должны сказать, что завоевание коммунистического большинства в Советах составляет главную задачу во всех странах, где Советская власть ещё не победила”.
— Ленин говорил, что перспектива — в создании всемирной республики советов, управляемой пролетариатом всех стран.
— “Речь на курсах агитаторов отдела охраны материнства и младенчества наркомсобеса 8 марта 1919 г.”
“Тов. Ленин начал свою речь с конечной фразы письма слушательниц, говоря, чтобы они сдержали данное слово и создали крепкую армию тыла. Только с помощью женщины, её вдумчивости и сознательности, можно укрепить строительство нового общества; при этом он указал на тормоз в предыдущих революциях со стороны несознательной массы женщин”.
И последний короткий материал в этом томе “К проекту постановления ЦК РКП(б) о продразверстке на Украине”.
“Давая такую директиву, ЦК РКП предлагает руководствоваться установленным принципом: с бедных крестьян ничего, с середняка умеренно, с богатого много.
Излишек советуем определить максимальный, например, 500 миллионов пудов на всей Украине, для развёрстки же взять одну пятую или одну десятую долю”.
Как назовём том?
— Я бы назвал “За штурвалом пролетарского государства”.
— Может «Будни руководителя пролетарского государства”?
— А можно и так. Мы же обращали внимание во время обсуждения этого тома, где и перед кем выступает Ленин, на кого он рассчитывает.
— Сегодня такого количества выступлений первых лиц мы не видим.
— Да, дежурные выступления по малозначимым для трудящихся вопросам.
— Спасибо, Михаил Васильевич!
— Вам спасибо!
— Спасибо, товарищи!